Moritz Nestor 2017
(Перевод с немецкого языка: Вальтер Хабихт (Walter Habicht)
В любой помогающей профессии нужно создавать доверие в отношениях между оказывающим помощь инуждающимся в совете. Такая связь является необходимым условием для того, чтобы нуждающийся впомощи общался и сотрудничал искренне. Это связано с тем, что нуждающийся в помощи тоже человек, «срождения свободный и располагающий одинаковым достоинством и одинаковыми правами». У него тонкаячувствительность в отношении уважения его достоинства. Именно ослабленные страданием люди болеечувствительны и прекрасно понимают, уважают ли их помощники, понимают и уважают ли они их какравных. Аннемари Бухгольц-Кайзер (Annemarie Buchholz-Kaiser) говорила в 1985 году в Монреале в своемдокладе на XVI конгрессе Международного Союза по индивидуальной психологии: «У помощника не должнобыть ни тени высокомерия, и у него не должно быть стремления выступать в роли ментора. Это касается нетолько применяемой терапевтической методики, но и искренней установки».[1]
К сожалению, в наши дни учащимся в помогающих профессиях часто и непродуманно говорят о необходимости соблюдать с пациентами «профессиональную дистанцию» и об умении «отмежёвываться». Но чаще всего это значит, что неопытный помощник просто держится слишком напряжённо и этим как разсосредотачивается на себе вместо того, чтобы проявить чуткость к пациенту, нуждающемуся в другомчеловеке, который разделит его мысли и чувства. В отстранённости не может быть доверия, даже если онавроде бы «профессиональная». Когда помогают, не отмежёвываются, а проявляют искреннюю теплоту. Именно начинающие специалисты зачастую цепляются за теории, желая их скорее применить. В итогепомощник, сам не желая того, выглядит надменно и холодно. Это стало одной из причин, почему Сузаннэ Крэнцле (Susanne Kränzle) в своей статье требует: «Профессиональная дистанция? Вычеркнуть!». Напротив, она выступала за «профессиональную эмоциональную близость».[2]
Im Vortragssaal des Psychiatrischen Klinik von Wladimir, rechts der Klinikchef Alexander Bersenjew
Что это значит для установки помощника по отношению к нуждающемуся в помощи? Персональные школыаналитической психотерапии (называемые «глубинной психологией», а не собственно «психоанализом») ипсихология развития открыли здесь новые пути. Согласно этой традиции, помощник пытается понять, какуюкартину о себе и окружающем мире имеет нуждающийся в помощи. Он пытается понять, где и почему человек потерпел неудачу. С желанием двигаться вперед, он выявляет здоровые части личности иукрепляет их. У пациента восстанавливается чувство собственного достоинства, и он учится исправлятьошибки, из-за которых потерпел неудачу. Для этого ему нужны доверительные отношения спрофессионалом. Как только укрепилось умение строить межличностные отношения, можно перевеститерапию в групповой метод, и нуждающийся в помощи сможет конструктивно задействовать себя инаучиться сотрудничать для общего блага. Любая совместная полезная деятельность в безопасных условияхможет посеять семена того, чтобы упавший духом человек опять нашёл своё место в человеческомсообществе, чтобы его внутреннее уединение исчезло и его самочувствие укрепилось. Для этого помощникдолжен обладать способностью, называемой «сопереживанием, эмпатией или сочувствием». Он долженпоставить себя на место нуждающегося в помощи, думать как нуждающийся в помощи (смена ракурса), проявить сочувствие и эмпатию, и в то же время уметь следить за эмоциональным ходом своей связи спациентом. В какой-то мере он должен «понимать, сопереживая»: «На его месте я действовал бы так же». Таким способом он может представить, как нуждающийся в помощи чувствует себя эмоционально, «вести» его и показать выход из душевных метаний. Без такого рода личной встречи, которую помощник долженпроводить по свободной интуиции и в отношениях равенства, нет душевного исцеления.
Помощник должен приобрести способность постоянно учитывать личность другого человека и одновременносамого себя. Для этого он нуждается в профессиональном знании и в совершенствовании своей личности в«самовоспитании», в виде руководства («супервизии»), психологического коллоквиума («интервизии») иличной учебной аналитической психотерапии. Например, аффективный взрыв душевно страдающегочеловека может мешать восприятию помощника, потому что он воспринимает этот взрыв лично, пугается иуже не в состоянии отвечать адекватно. И это увеличивает аффекты страдающего. Тревожная реакция – это «паратактическое искажение» (Сулливан, Sullivan), т.е. мешающий эмоциональный элемент ввосприятии помощником себя и других – тот элемент, который нужно обнаружить и разрешить, для того, чтобы восстановить способность «свободной интуиции».
Пример: помощница при лечении глубоко депрессивной дамы боится допускать ошибки и ведёт себя негибкои неловко. На обеде дама сказала другим людям: «Она же настоящая ведьма». Депрессивная дама ощущалаугрозу из-за сдержанности помощницы. Это было чувство, мешающее выстраиванию межличностныхотношений.
Очень часто процессу оказания помощи мешают тяга помощника к безопасности через знания и иллюзию отом, что человек станет «другим человеком», если только его правильно «обучать». Неопытные терапевтыхотят помогать «как следует» и исследовать нуждающегося в помощи по шаблону для того, чтобы «знать, что нужно сделать». Именно вследствие этого человеческое эмоциональное взаимоотношение можетпрерваться, что будет воспринято нуждающимся в помощи как дистанция. Он не поймёт причинуэмоциональной дистанции, но интерпретирует её как угрозу безопасности. У душевно неуравновешенныхлюдей есть сверхчувствительное восприятие душевной дистанции или разрыва отношения из-за ихвнутренней изоляции, и они отвечают на такого рода контрперенос более болезненно, чем душевноуравновешенные люди.
Такую эмоциональную дистанцию помощника можно сравнить с той, которая возникает между матерью имладенцем, когда мать постоянно боится, делает ли она «всё правильно» и «хорошая мать» она или нет. Дети таких матерей могут страдать сильным чувством страха и гнева или они могут вызвать у материреакции другим способом для того, чтобы преодолеть эту эмоциональную дистанцию. Душевнобольные люди тоже могут проявить такие чувства как раз тогда, когда помощник погружен в свои проблемы.
Помощник никогда не должен исходить из того, что лечение является его личным успехом. Адлер сказал, что «советчик может только указывать на заблуждения, а пациент должен сам найти истину».[3] При всехпсихических заболеваниях необходимо пробудить и поддерживать у нуждающегося в помощи чувствоответственности для принятия собственного решения. В тот момент, когда во время терапевтическойбеседы я отдаюсь мыслям о своём успехе, я упускаю нуждающегося в помощи.[4]
Опасно, когда не умеют отличать самообман от незнания. Например, усердный помощник недооцениваетумственные способности нуждающегося в помощи и задаёт ему примитивные вопросы. Тот чувствуетэмоциональный холод и высокомерие и отказывается отвечать. Помощник будет думать, что нуждающийся в помощи «прячет» что-нибудь, возмутится «враньём» и захочет заставить собеседника высказываться – попытка помогать провалилась из-за неосознаваемых предрассудков и ложных толкований. Часто такиереакции – это проявление потребности в уверенности и признании самого помощника, которая объясняетсяего собственной биографией: он хочет «угодить другим». Подобное поведение нужно раскрыть иоткорректировать в супервизии. Ибо помощник несёт человеческую ответственность. Если он хочетобнаруживать причины душевных проблем другого человека, то он должен уметь контролировать икорректировать своё собственное отталкивающее, деструктивное или ему самому непонятное поведение. Человеческий род склонен к самообману. Справедливое возмущение у помощника из-за позорногоповедения психически страдающего человека может незаметно перейти в эмоциональную холодность. Помощник должен оставаться гибким и способным к самокоррекции. Ему нужна способностьоткорректировать собственные чувства и взгляды с помощью чужого опыта и знания. Таким образом, в помощнике зреет что-то вроде «эмоциональной свободы» (Хесс-Хэберли, Hess-Haeberli).
Но если помощник постоянно контролирует самого себя, он не способен действовать спонтанно. Знание, опыт и самопознание делает спонтанное и интуитивное понимание и действование более гуманным ипревращает его в надёжный «инструмент». Вообще – помощником не рождаются, им становятся в процессесамообразования.
Всегда понимание и помощь исходят из всей личности и из жизненного пути индивида. Без этого любоенаблюдение за поведением остаётся непонятным. Помощник всегда должен адекватно восприниматьмышление, чувства и действия, нуждающегося в помощи: помощник должен думать в категорияхдиагностики. Помогать без учёта особенностей человеческой личности – это похоже на «shooting in the dark» (Александер, Alexander, «стрельба вслепую»). Профессиональное знание помощника о человеке, опсихическом страдании и об искусстве помогать, оказываются неэффективным, если миросозерцаниепомощника не пропитано принципиальной благосклонностью к другим людям. Только это и оживляетдиагностический подход.
У Альфреда Адлера (Alfred Adler) – принцип: кто хочет помогать людям, тот должен в известной мереузнавать самого себя в других. Хотя и допуская различия, в том числе, никак не одобряя негативные иантисоциальные установки нуждающегося в помощи, помощник должен встречать его принципиально счувством равенства, и с полным вниманием.
Нельзя понять до конца психически страдающего человека, если не уметь проявить спонтанную симпатию иобщую благосклонность. И если не воспринимать уникальную и драгоценную личность именно этогонесчастного человека, со всеми вытесненными, погубленными или слабыми человеческими способностями, которые есть у него и которые он разделяет со всеми членами человеческого рода. И он тоже, и именно онявляется одним «из нас».
Но забота, эмпатия, человеколюбие и искреннее почитание личности психически страдающего человекаостанутся не вполне адекватными без знания о человеческой природе, о причинах психического страданияи о природе взаимоотношений помощи. Человеколюбие и забота нуждаются в знании о природе человека. Ачто значит бездушная наука, нас научил горький опыт двадцатого века.
Нуждающиеся в совете воспринимают высокомерное, расчётливое, пристальное или шаблонное отношениекак холодное диагностическое наблюдение без человеческого интереса. Поэтому они замыкаются илипротивятся общению. Если помощник вместо того, чтобы целостно воспринимать личность нуждающегося в совете, акцентируется только на невротических и негативных элементах его личности, желая их «убрать», то он потеряет целостную личность своего клиента.
Начиная с первой встречи помощника с нуждающимся в помощи, диагностическое мышление и помощь кактаковая – обоюдны. Из происходящего в рамках помогающих взаимоотношений помощник получаетдиагностическую информацию.
«Точное понимание терапевтических факторов важно как для усовершенствования нашей терапевтическойметодики, так и для развития нашего теоретического знания.»[5] Помощник постоянно подстраивает своидиагностические указания на фоне развёртывающихся отношений. Уверенность в том, что диагностическиепредпосылки точны, возникает внутри взаимоотношения. Они являются одновременно местом оказанияпомощи и местом проверки диагностической гипотезы: каждый раз, когда пациент почувствует в глубинедуши, что его по-настоящему поняли, это откорректирует его эмоциональный опыт и усилит изменения в егодушевной жизни.
Помогающее взаимоотношение формируется постепенно. Диагностическое мышление не должнозастаиваться и становиться жёсткой схемой. В ходе такого ошибочного подхода мы можем не заметить, чтоданное состояние клиент уже поборол частично или полностью. Клиент почувствует себя недооцененным иотступит эмоционально или возмутится. Он будет обижаться из-за того, что другой его видит не в том свете. Неправильно понимая его, помощник не в состоянии душевно поддерживать нуждающегося в помощи. Так, помощник рискует истолковать собственное видение клиента в исключительно отрицательном свете иинтерпретирует это как сопротивление клиента, которое надо преодолеть.
Процесс лечения постоянно способствует обновлением и изменениям в душевной жизни клиента – нередкокак раз тогда, когда терапевт этого меньше всего ожидает. Их нельзя упускать и следует тщательносравнить с «устаревшими» более ранними диагностическими результатами. В этом смысле виндивидуальной психологии диагностическое мышление всегда исходит из процессуальной диагностики(Меннингер, Menninger).
Принципом каждой процессуальной диагностики является постоянная оценка уровня психической илисоциальной слабости нуждающегося в совете человека и соответствующее определение того, в какой мереможно ожидать от него умственного сотрудничества. По Аннемари Бухгольц-Кайзер (Annemarie Buchholz-Kaiser), «физически больной и выздоравливающий человек не может и не должен выходить за границыфизической работоспособности. То же самое относится к человеку с ослабленной способностью кчеловеческим взаимоотношениям, он имеет право на щадящие условия».[6] По Адлеру, «помощник свысокой способностью к человеческим взаимоотношениям должен не требовать от слабого то, что он самсмог бы делать только с развитым чувством общности, но никак без него. Ибо, нуждающийся в помощи неготов к столкновению с проблемой, требующей сильное взаимопонимание и будет в шоке, что вызовет в нёмкомплекс неполноценности и в последствии множество неудач».[7]
Так, помощник не должен исходить только из дефицитов человека, нуждающегося в совете, но и изздоровых элементов его психики и сознательно поощрять его, требуя того, что он в состоянии делать. Точнотак же главная задача матери – быть хранительницей формирующихся способностей ребенка выстраивать отношения. Опытный помощник может найти здоровые элементы психики даже в тяжелых случаяхнеспособности к человеческим взаимоотношениям, в которых терапевтическая ориентация на дефектыпсихики особенно опасна из-за хрупкого чувства достоинства таких пациентов, из-за высокого уровнястраха.
Alexander Bersenjew freut sich über ein Gastgeschenk
В помогающих взаимоотношениях индивидуальная психология поднимает старую педагогическую формулу«поощрять, требуя» в качестве психологическо-педагогического принципа оказания помощи. Но она всегдаучитывает текущий уровень психического развития нуждающегося в совете и приступает к помощи там, гдеон уже созрел до той степени отношений, когда уже можно требовать больше, но нельзя требовать сверх егосил.
В наше время нередко встречаются помощники, которые из-за ошибочных теорий отказываются от процессаэмоциональных взаимоотношений, потому что они думают, что помогающие отношения ставят взависимость. Они действуют профессионально по учебнику и терпят поражение. Широко распространеноошибочное мнение о так называемом «синдроме спасателя», будто услужливые люди страдают от своегожелания помочь. Другие научились тому, что они всегда должны быть «аутентичны» в отношениях и думают, что они должны сказать нуждающемуся в совете человеку прямо в глаза все свои негативные чувства, в том числе, например, если он их раздражает.
Именно из-за того, что уровень развития личности помогающего всегда сказывается на диагностическоммышлении, эти и тому подобные недоразумения требуют тематических семинаров и готовностипомогающего работать над собой. Собственная личность помогающего является его самым главным«инструментом». Поэтому он не должен пренебрегать своей психологической зрелостью, своейспособностью наладить отношения и способностью сопереживать другим людям.
Основные душевные силы, действующие в помощнике – те же самые, как и во всех людях. Он тоже хочетрасширять свои собственные психические способности, добивается зрелости своей личности и наращиватьспособности преодолевать своё неумение и свои недостатки. Если он это сознает, то это его глубинносвязывает с клиентом. Ибо он знает: преодолевать недостатки, неумения и страдания – это наша общаячеловеческая судьба. «Ты здесь, где я тоже когда-то был или мог бы быть». «Я тебе показываю обратнуюдорогу к людям».
Любые помогающие взаимоотношения предъявляют высокие требования к помощнику. Никто нам необещал молочные реки и кисельные берега. Но такие взаимоотношения могут его вознаградить чем-точудесным: помогая, он зреет психически. В каком-то смысле он учится на примере каждого нуждающегося впомощи. Быть важным для другого человека, видеть, как сломанная личность вновь распрямляется, крепнетпсихически, становится более свободной, способной к эмоциональным отношениям и становитсясамостоятельной, всё это – огромное счастье.
С этой точки зрения помогающие взаимоотношения являются для обоих шансом психически созреть, какдля психически здорового человека, так и для психически больного человека. Они не изнуряют помощника, если ему удастся создать настоящий контакт. И клиент не станет зависимым, напротив: оба человека растути зреют психически, потому что они связаны свободно, на равных и с доверием. Это самая большая свобода, доступная человеку. По Адлеру, такая этика максимальной защиты именно слабых, больных инеполноценных является ядром не только любой человеческой помощи, но и любой цивилизации.
Примечание к переводу
В настоящем тексте немецкий термин «Personale Psychologie» переводится как «персональная психология», значит «личностная психология». Но в данном контексте «personal» употребляется специфически, для того, чтобы отмежёвывать учение от других школ психоанализа и психологии. Эта школа и не называется психоанализом, но индивидуальной психологией. Из-за этого я перевожу «personale Psychologie» именно через «персональная психология».
[1] Бухгольц-Кайзер (Buchholz-Kaiser), 1985
[2] Крэнцле (Kränzle), 2010, 2017
[3] Адлер (Adler), 1933, 174
[4] Адлер (Adler), 1929, 89
[5] Александер (Alexander), 1950, 401
[6] Кайзер (Kaiser), 1977, 52
[7] Адлер (Adler), 1974, 73
Литература
Alexander, F. G., Analyse der therapeutischen Faktoren in der Psychoanalytischen Behandlung. In: Psyche, 1950, Band 4, S. 401-416
Александр, Ф. Г.. Анализ терапевтических факторов в психoаналитической терапии. в: Психэ, 1950, том IV, стр. 401-416
Adler, A. (1933). Sinn des Lebens. Frankfurt/Main: Fischer 1974
Адлер, А. (1933). Смысл жизни. Франкфурт на Майне: Фишер 1974
Adler, A. (1912). Über den nervösen Charakter. Frankfurt/Main: Fischer 1997
Адлер, А. (1912). О нервном характере. Франкфурт на Майне: Фишер 1997
Adler, A. (1912). Über den nervösen Charakter. Frankfurt/Main: Fischer 1972
Адлер, А. (1912). О нервном характере. Франкфурт на Майне: Фишер 1972
Adler, A. Neurosen. 1929
Адлер, А. Неврозы. 1929
Kaiser, A. Das Gemeinschaftsgefühl. Entstehung und Bedeutung für die menschliche Entwicklung. Eine Darstellung wichtiger Befunde aus der modernen Psychologie. Dissertation zur Erlangung der Doktorwürde. UniversitätZürich, 1977
Кайзер, А. Чувство общности, возникновение и значение для человеческого развития. Изложениедостижений современной психологии. Докторская диссертация. Цюрихский универзитет, 1977
Buchholz-Kaiser, A., Individualpsychologische Bildungsarbeit. Aspekte der analytischen Bearbeitung von Persönlichkeitsproblemen in Gruppen. Vortrag, gehalten am 16. Kongress der Internationalen Vereinigung für Individualpsychologie vom 7.–10. Juli 1985 in Montreal. Zürich: Verlag Menschenkenntnis 1985
Бухгольц-Кайзер, А., Образовательная работа в индивидуальной психологии. Элементы аналитической групповой работы над личностными проблемами. Доклад на XVI Конгрессе Международного союза по индивидуальной психологии 7 – 10 июля 1985 в Монреале. Цюрих: Издательство «Menschenkenntnis » («Понимание человеческой природы»), 1985
